Июньский змей (2002)

Сезон дождей — особенное время. Небеса соединяются с землей, в садах созревают сливы. На листья цветущих гортензий выползают сочные и прекрасные виноградные улитки. Отличное время для улиток. И очень плохое для тех, кто живет в каменных домах. В дождь острее чувство пустоты, душа замирает, тяжелеет и, достигнув какой-то критической массы, проклинает тело. Депрессия так или иначе настигает всех — будь то зверь, человек или ангел...

Прежде всего, это рассказ о совращении. О том, как это страшно и больно — когда твои желания исполняются. Подарок, который получает Тацуми-сан за хорошую работу, — ее собственная вскрытая чувственность, осознание себя смертным и прекрасным телом. Чувства не замутнены ничем, ведь жертва так и не встречается со своим соблазнителем. Совсем как Красавица и Чудовище, правда до конца не ясно, кто есть кто, ведь трансформации, в конце концов, подвергнутся оба.

Считается хорошим тоном отмечать амбивалентность мотивов и поступков героев японского кино и литературы, в противовес вечному западному конфликту «добро — зло». «Июньский змей» в философском смысле интересен тем, что подоплека этой неопределенности здесь вынесена на поверхность: нам простыми средствами (разумеется, без проговаривания) объясняют, почему и в какой момент два полюса могут соприкасаться. По Цукамото, выходит, что противостояние кончается, когда в игру вступает третья, все уравнивающая сила — смерть. Это гораздо более общее заключение, чем можно подумать, если вспомнить, какое значение придается смерти в японской культуре вообще.
(truetracker.xyz)